Горизонты нашей мечты - Страница 258

258

— Слава! — слаженно гаркнули солдаты. — Слава королеве! Слава! Слава!

— Меня хотела завербовать на роль носильщика драгоценностей, — фыркнул Май. — Пришлось долго объяснить, что народ, мягко говоря, не поймет процедуру коронации с участием полудемона. Похоже, так и не убедил, потому что до сих пор дуется.

Он щелкнул пальцами, и они трое опять оказались в комнате дормитория.

— Все, конец кино. Потом хронику посмотрите. Сира, меня тут Бокува зовет, — деловито сказал мальчишка. — Осведомляется, почему с тобой на контакт выйти не может. К тебе в кабинет ломится какой-то чиновник, и она боится, что твою куклу он не оценит. Не убивайся ты так, увидитесь еще, сколько захотите. И хозяюшку не грузи, у нее и так глаза в кучку от обилия впечатлений. Я вас, пожалуй, оставлю. Нужно за девчонками приглядеть хотя бы краем глаза, а то напортачат там без меня с обедом.

И он растворился в воздухе.

Мира нерешительно посмотрела на госпожу Сиори.

— Вот ты и выросла, — задумчиво сказала та. Ее глаза подозрительно блестели. — И ты, и другие. Кажется, еще вчера вы, такие робкие и перепуганные, стояли на церемонии посвящения, боясь вздохнуть, а сегодня твоя табличка висит в Мировой Сфере, и третьекурсники твердо намерены организовать уголок боевой славы, посвященный героической обороне Академии. Время летит…

Ректор покачала головой.

— Госпожа Сиори, а… мне нельзя здесь остаться? — нерешительно спросила Мира. — Сказать другим, что я как-то увернулась от огня, что там не я сгорела, а пятнистая обезьяна, которая из портала выбиралась… Я согласна, чтобы табличку сняли!

— Нет, Мира, — Сиори шагнула к ней и крепко обняла. — Нельзя. Мертвым нет дороги назад. Люди должны верить, что смертны — иначе откуда возьмутся прекрасные легенды о самопожертвовании ради долга? Ты не можешь вернуться в Академию, по крайней мере, сейчас, как я не могу вернуться на Текиру. Но твоя жизнь только начинается, а моя — продолжается. Ты еще встретишь много интересных людей и увидишь массу интересных мест, не чета Сайлавату. Ты узнаешь много чудесных вещей и найдешь прекрасных друзей. И мы с тобой еще не раз увидимся, мне твердо пообещали. Возможно, — она слегка улыбнулась сверху вниз, — когда-нибудь я все-таки сумею тебя спасти и расплатиться по старым долгам.

В глазах у Миры защипало, и она швыркнула носом.

— Госпожа Сиори, мне страшно, — призналась она. — Май — он ведь совсем не такой, каким выглядит. Он совсем взрослый дядька. И госпожа Канса — он сказал, что она его жена. А ведь он меня це… це… цел…

Она замолчала. Почему-то ей показалось, что легче умереть еще раз, чем закончить фразу.

— Ах, вот оно что! — ректор негромко засмеялась. — Не обращай внимания. Май даже на вид совсем не такой взрослый, каким кажется тебе по молодости. А по внутренней сути так в точности с тобой одногодок. Здесь, в Академии, он куда ближе к настоящему себе, чем на Текире. И госпожа Канса тебе и слова дурного не скажет. Она все-таки катонийка. Потом поймешь, позже. Хотя вот ведь проблема — как тебе в тамошнюю школу ходить. Там и на физкультуре голыми занимаются, и девственниц нецелованных в твоем возрасте уже не остается. Сгоришь ведь от смущения. Хотя если сказать, что ты из Княжеств… Нет, не пройдет, ты ведь о ЧК и не знаешь ничего. Ох, ладно. Пусть Май сам легенду придумывает, ему виднее. Ну, давай прощаться. И не забывай заглядывать. У меня в ближайшее время забот невпроворот, но на тебя время я всегда найду.

Сиори еще раз крепко обняла Миру, повернулась и почти выбежала из комнаты, оставив девочку стоять с разинутым ртом.

Комната тут же поплыла вокруг нее. Она вдруг потеряла равновесие, взмахнула руками, а когда сфокусировала взгляд, оказалось, что снова сидит на стуле в столовой чужого дома, а дядька-Май придерживает ее за плечо, чтобы она не свалилась на пол. На столе уже стояли чашки и тарелки с разнообразной едой, хотя и незнакомой по большей части, но пахнущей вполне вкусно.

— Попрощались? — деловито осведомился Май. — Ну, вот и здорово. А у нас для тебя сюрприз.

— Лика! — грозно сказала Яна, упирая одну руку в бедро, а другой грозя ему поварешкой. — После еды! Не порть аппетит ребенку!

— Ничего с ее аппетитом не случится. Смотри, хозяюшка. Ап!

Май стремительно нырнул к полу, а когда выпрямился, в руках у него оказался…

— Парс! — выдохнула Мира. — Настоящий парс!

— Именно! Не просто парс, а Парс с большой буквы. Оригинальный и единственный в своем роде.

Мира во все глаза смотрела на чудесную черно-белую шерстку зверька, переливающуюся под падающими из окна солнечными зайчиками, на огромные лопоухие уши над умной подвижной мордочкой, на внимательно рассматривающие ее глаза с двойными щелевидными зрачками, на шесть лап, оканчивающиеся мягкими подушечками… Парс! Неужели это ей? Май сунул зверька ей на колени, и девочка вцепилась в него обеими руками, боясь, что сейчас он вывернется и убежит.

— Парс не любит, когда его тискают, — недовольно пробурчал зверек человеческим голосом. — Парс любит, когда его гладят. Хозяюшка погладит Парса?

Он умеет говорить?! Он… он демон? А, ну и пусть демон, зато ее собственный. Он ведь не кусается? Мира робко, потом смелее провела ладонью по его голове и туловищу. Зверек завозился, устраиваясь на коленях поудобнее, и тихо замурчал. Мира в восторге погладила его еще несколько раз.

— Мира, Парсу, в отличие от тебя, есть не нужно, он солнечным светом питается, — бесстыдная госпожа Цукка слегка постучала пальцем по столу, привлекая ее внимание. — Он теперь твой, так что никуда от тебя не денется. Отвлекись от него и поешь. Накладывай себе чего хочешь, у нас самообслуживание.

258