Горизонты нашей мечты - Страница 71

— С одной стороны, она точно не кукла, — пробормотал Май. — Наверняка нэ… я имею в виду, не разряженная глупая паркетная кукла, свои мозги у нее определено имеются. С другой — если она так отреагировала на простейший тест… Да и от охраны сегодня сбежала. Гра, кто в Академии разбирается в дворцовой политике?

— Саомир, — незамедлительно откликнулась Грампа. — У него, по слухам, даже связи во дворце имеются. Ты тоже заметил?

— Да. Она ведет себя не по возрасту. Словно лет на десять лет младше, чем выглядит.

— И за последние двенадцать лет, с момента смерти отца, говорят, почти не изменилась. Именно потому Даоран до сих пор не признал ее дееспособность и право наследования. Впрочем, тебе действительно лучше поговорить с Саомиром. Без… — она бросила взгляд на Миру. — Без лишних свидетелей.

— Хозяюшке тоже пора взрослеть, Гра. И я ей верю.

Он хлопнул Миру по плечу.

— Ну что, давай в темпе в душ и переодеваться. Сегодня, я слышал, тренируемся использовать Атрибуты. Оченно мне интересно посмотреть, как ты со своей глефой управляешься. А может даже, Сиори позволит тебе меня авторизовать…

— И не мечтай, господин мой Май, — сухо оборвала его Грампа. — Попечительский совет постановил, что активация твоего большого Атрибута пока что под абсолютным запретом. Обойдешься малым, он у тебя и без того выдающийся. И что касается душа — до начала следующего занятия осталось меньше пятнадцати минут. Вы всерьез думаете, что я вас на Арену пущу потными и вонючими? А ну-ка оба, в темпе себя в порядок приводить!

15.02.867, небодень. Четыре Княжества, Каменный Остров

— Как он? — спросила Ольга, останавливаясь возле серого «цуматы-пассата».

— Плохо, — Ветка устало оперлась о раскрытую дверцу. — Депрессия. Улыбается вымученно, шуткам смеется невпопад. На форумах после смерти отца почти не появляется, народ уже волноваться начал.

— Плохо, — согласилась Ольга. — Тяжело Марик смерть отца переживает. У них ведь и отношения были не самыми теплыми.

— Нормальные были отношения. Конечно, Марику его зависимость от других никогда не нравилась, но он свой нрав в узде держал. И с отцом вполне ладил. И потом, тот для него был единственным родным человеком. Теперь он совсем один остался.

— У Марика есть мы, — твердо заявила Ольга. — Пойду, поговорю. Авось мне его развеселить удастся.

— Удачи, — журналистка опустилась в кресло автомобиля, захлопнула дверцу и помахала рукой сквозь стекло. Загудел мотор, и «пассат» выехал со стоянки. Ольга проводила его взглядом, оглянулась на скучающего в машине телохранителя и вошла в подъезд. Консьерж знал ее в лицо, а потому пропустил, даже не спросив удостоверения.

Дверь открыла Кимана. Пожилая экономка выглядела усталой и осунувшейся.

— Вечер, госпожа Коверная, — поздоровалась Ольга. — Я в гости. Не прогонишь?

— Добрый вечер, дама Лесной Дождь, — откликнулась та. — Спасибо, что зашла. Господин Медведь наверняка обрадуется. Я пойду займусь ужином. Госпожа Туча так и убежала, не став дожидаться. Фигуру, говорит, портить не хочет. Хозяин в кабинете, но я накрою в столовой.

— Ну, я-то уж точно перекусить не откажусь, — улыбнулась Ольга. Экономка слабо улыбнулась в ответ, повернулась и пошаркала к кухне.

Кимана упорно отказывалась общаться накоротке, и с гостями и с хозяевами. Вероятно, полагала, что прислуге не положено фамильярничать. Ольга знала, что женщина давно стала практически членом семьи и имела свободный доступ к счетам и финансовым ключам Медведей, но, вероятно, у Киманы имелись свои собственные соображения. Старая добрая Кимана — как она, наверное, страдает, что ничего не может сделать для хозяина. Она заметно сдала за последнюю неделю. Вероятно, переживала не меньше остальных — а то и больше. Все-таки пятнадцать лет в семье…

Масарик сидел за своим столом, положив подбородок на опертые локтями на стол руки. Он всегда неосознанно принимал такую позу в момент задумчивости: пальцы сцеплены в замок, нижняя челюсть лежит на отставленных назад больших пальцах, костяшки указательных пальцев прижимаются к губам, словно напоминая о секретном обете молчания. Перед ним в кубе дисплея медленно вращалась заставка: несколько разноцветных спиралей, переплетающихся и постоянно меняющих цвет. В комнате стояли густые зимние сумерки.

При появлении Ольги Масарик встрепенулся.

— Кто там? — глухо спросил он и дважды хлопнул в ладоши. Под потолком вспыхнула люстра, и комната осветилась неярким светом. — А, вечер, Онка. Решила заглянуть на огонек?

— Вечер. Где ты у себя огонек увидел, Марик? — поинтересовалась Ольга, усаживаясь в кресло перед столом. — Сидишь впотьмах, словно медведь в берлоге.

— А я и есть Медведь, забыла? — улыбка у Масарика выглядела какой-то кривой и вымученной.

— Да уж тебя забудешь, — так же криво ухмыльнулась глава Сураграшского департамента. — Ты мне отчет еще позавчера сдать намеревался. И где? Ты все еще у меня экспертом числишься, на тот случай, если забыть успел.

— Сегодня, между прочим, небодень. Могу я хотя бы в выходной передохнуть?

— Да сколько угодно. Отчет сдай — и передыхай. Только, Марик, объясни, на что ты его хочешь потратить? Если на депресняк и унылую тоску — не позволю. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но чем больше ты в себя уходишь, тем хуже тебе становится. Закрылся у себя в квартире…

— А кто сказал, что я в тоске? — поинтересовался Масарик, и в углах его рта залегли жесткие складки. — Между прочим, милая моя, мне уже сорок четыре стукнуло. Я своими чувствами командовать могу ничуть не хуже тебя. Просто меня тут на мистику потянуло, видишь ли. О причине сама догадаешься. Вот я и решил статейку накропать.